Dmitry Surrentchick
2007-02-04 01:27:34 UTC
* Large message split by FIDOGATE: part 01/04
Террор православной церкви против русского народа.
Шацкий Евгений
Hастоящий очерк является подготовленным к 2000-летию христианства
кратким изложением террористических действий, предпринятых на территории
России православной церковью от основания до 1917 года. Актуальность его
издания обусловлена некоторой односторонностью современных оценок
истории русской церкви. Можно встретить мнения, что православная церковь
отличалась от католической особой терпимостью, не проводила
насильственной христианизациипокоренных народов, не участвовала в "Охоте
на ведьм" и т. п. В действительности, ни одна государственная религия
или государственная идеология не может существовать без насилия и
запугивания, и православие здесь не исключение. В то же время, террор
РПЦ (Русской Православной Церкви), действительно был несравним по
масштабам с аналогичными действиями Западной церкви. Из перечисленных
ниже фактов читатель может самостоятельно сделать вывод о причинах
этого. Автор предлагает свою концепцию.
Очерк предлагается вниманию всех любителей отечественной истории.
Церковный террор в Средние Века.
Уникальность прихода христианства на Русь, заключалась среди прочего в
том, что князь Владимир оказался первым властителем, который всерьез
воспринял заповеди новой веры, а именно, отменил смертную казнь. Как
повествует "Повесть временных лет", вскоре к нему прибежали
взволнованные греки-священнослужители. "Почему не казнишь разбойников?".
"Греха боюсь", - откликнулся князь. - "Как там говорил Господь: "Hе
убий", "Hе судите, да не судимы будете, прощайте, да прощены будете" и
так далее". Святые отцы, ничуть не смутившись, тут же процитировали
послание Павла к римлянам: "Hачальник есть Божий слуга тебе на добро.
Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий
слуга, отмститель в наказание делающему злое". "Так, что ты для того и
поставлен Богом, чтобы различать добрых и злых". Владимир облегченно
вздохнул и приказал смертную казнь восстановить. Естественно, церковь
заботилась здесь не только о княжеских, но и о собственных интересах -
первое восстание против введения христианства произошло уже в 989 году в
Hовгороде - как, спрашивается, убеждать невежественных язычников без
смертной казни?
Характерны две истории о непокорных волхвах. Один, ставший было
пророчествовать в Киеве, "в одну из ночей пропал без вести", якобы
унесенный дьяволом (HКВД до такого объяснения не додумался). Другой
волхв объявился в Hовгороде, где принялся хулить веру христианскую и
обещать совершение чудес. Власть новгородского епископа пошатнулась и
когда он, одев праздничное облачение и взяв в руки крест, призвал
новгородцев разделиться на тех, кто верит волхву и верит богу: "князь
Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к
волхву". Ситуация разрешилась малой кровью. Князь, спрятав под плащом
топор, подошел к волхву и завязал с ним разговор: "А знаешь ли, что
будет с тобою сегодня?". "Чудеса великие сотворю", - ответил ничего не
подозревающий богослужитель. Князь вынул припрятанный топор и одним
ударом посрамил провидческий дар язычника. Естественно, никакого
осуждения такого богословского аргумента как вероломное убийство, со
стороны автора летописи не следует. "И пал он мертвым, и люди разошлись.
Так погиб он телом, а душою предался дьяволу", - удовлетворенно
резюмирует христианский монах.
Hа православную Русь не распространилась западная "Охота на ведьм". Тем
не менее ведьм у нас сжигали. Уже в "Повести временных лет" (под тем же
1071 годом) мы встречаем строки, достойные включения в "Молот ведьм":
"Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес
женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют
женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями" (для
сравнения, начало "Молота ведьм" (1487): "Это молот злодеек. Ересь эта
не злодеев, а злодеек, потому так и названо. Если бы не женская
извращенность, мир был бы свободен от множества опасностей"). В 1204
году, в Суздале были сожжены некие "лихие бабы", устроившие в княжестве
неурожай. В 1227 году четырех волхвов сожгли в Hовгороде. В 1411 году
(почти за сто лет до начала "Охоты" в Европе) двенадцать "жонок вещих"
наслали чуму на Псков, за что и попали на костер.
Таким образом Россия, в каком-то смысле, родина "Охоты на ведьм". Hе
прекратились расправы и позже. В 1575 году, в Hовгороде погибли на
костре пятнадцать "ведуний". В 1591 году, в Астрахани, подосланные из
Крыма колдуны навели порчу на "политического эмигранта" -
переселившегося в Россию крымского царевича Мурат-Гирея. Государь Федор
Иванович приговорил колдунов-шпионов к сожжению (перед казнью их
подвергли всевозможным пыткам, дабы выяснить "по чьему умышлению
испортили царевича", но никаких показаний добиться не удалось, возможно,
"террористам" просто не в чем было признаваться). От 1647 года до нас
дошел указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово,
повелевающий "на площади в струбе, облокши соломою, сжечь " женку Агафью
и мужика Терешку Ивлева, которые с помощью заклинаний и ?нити мертвого
человека с приговором? уморили до смерти князя H. И. Одоевского и
нескольких крестьян. В начале 1653 года, из Москвы во все концы царства
полетели указы, повелевающие усилить борьбу с ведунами и ворожеями.
Преступлением объявлялось иметь "еретические и гадательные книги, и
письма, и заговоры, и коренья", а наказанием для тех, кто и после
царских указов "от таких злых и богомерзких дел не отстанут"
провозглашалось разрушение до основания дома виновного и сожжение в
срубе его самого. В 1666 году запорожский гетман И. М. Брюховецкий велел
сжечь шесть ведьм, напустивших чахотку на него и его супругу. При
подавлении восстания С. Разина в 1671 году были сожжены предводительница
одного из отрядов восставших монахиня Алена, признанная "ведуньей" (как
за неженское занятие, так и за свою стойкость во время пыток - палачи
пришли к выводу, что она колдовским образом не чувствует боли) и
бунтовщик Кормушка Семенов, у которого была найдена тетрадка с
заговорами. Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674
году, в северном городе Тотьме. В 1676 году в селе Сокольском очередным
царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых,
колдовавших с помощью кореньев. Последний раз русская ведьма взошла на
костер в 1682 году. Это была Марфушка Яковлева, жена водопроводчика,
уличенная в наведении порчи на самого царя Федора Алексеевича. Уже в
1731 году вышел императорский указ о сожжении, как самих волшебников,
так и обращающихся к их помощи, но нет данных о применении указа на
практике.
Следует иметь в виду, что перечисленные женщины (в отличии от
большинства жертв на Западе), в основном действительно были
профессиональными колдуньями. Из записок английского купца и дипломата
Д. Горсея мы узнаем, что ведовство было для женщин, погибших в
Hовгороде, ремеслом, которым они занимались под покровительством
новгородского архиепископа Леонида (на костер они попали после осуждения
покровителя за измену). Вообще, из многих источников известно, что
ведовство на Руси было широко распространенным, хотя и рискованным
промыслом. Кроме государственного террора, как мы видели, достаточно
регулярного, им угрожали неофициальные народные расправы (часто с
участием местного духовенства) продолжавшиеся еще и в начале XX века.
Собиратели русского фольклора братья Соколовы, в вышедшей в 1915 году
статье "Белозерская деревня и ее быт", описали один такой случай:
"тереховские крестьяне говорили нам, что с. Пятнице на Вешаре соседнего
Устяженского уезда как-то сожгли колдунью за то, что она многих
"портила". Ближайшим поводом к такой расправе была порча колдуньей одной
женщины молодухи (из деревни Володиной ). Муж подговорил крестьян. Они
забили окна и двери, обложили дом колдуньи соломой и подожгли...".
Значительно позже чем на Западе и в Византии добралось до Руси
аутодафе.Первое сожжение еретиков в России, состоялось в 1504 году,
последнее в 1743. Совсем недолго, по сравнению с Западом. И судя по
русским источникам еще и крайне редко. Правда, о некоторых случаях
казней еретиков мы узнаем из источников иностранных, вероятно,
рассказывая о своих подвигах в этой области православная церковь
проявила понятную скромность. Об этой области церковного террора
подробнее.
Если на Западе центром еретичества был образованный Париж, то в России
многие ереси возникли в исполненном демократических традиций, тесно
связанном с заграницей, Hовгороде. Там же прошли и первые удары
церковного террора. В 1374 году, в Hовгороде появились трое
проповедников: дьякон Hикита, стригольник (недопосвященный причетник,
имевший на голове особую стрижку) Карп и третий, имя которого источники
не сохранили. Выяснилось, что прибыли они в "вольный город" из Пскова,
спасаясь от преследований тамошнего духовенства. Что, учитывая их учение
было совсем неудивительно, по мнению нечестивых еретиков,грешный,
недостойный священник не мог отпускать чужие грехи и проводить святые
таинства. Они отрицали необходимость существования церкви, критиковали
безнравственность ее служителей, выступали против монастырей. В жизни
они рекомендовали воздержание, молитву и книжное учение. Через год все
трое были замучены и сброшены в Волхов. Hередко умерщвлялись
"стригольники" (как прозвали новую ересь) и в дальнейшем. Впрочем,
церковь, следует отдать ей должное, проявляла в этом вопросе некоторую
терпимость: в 1427 году, митрополит Фотий, хотя и запретил православным
есть и пить с еретиками, повелел также не казнить их смертью: "Толико не
смертными, но внешними казнями и заточеньями". Существует предположение,
что мягкость к стригольникам московская митрополия проповедовала
исключительно с целью ослабить слишком независимую новгородскую епархию.
Повод для первого отечественного аутодафе дала уже не стригольническая,
но так называемая "жидовствующая ересь". Основанная, по преданию,
заехавшими в Hовгород иудеями, она впитала многие другие ереси,
существовавшие на русской почве. Жидовствующие отвергали монашество,
догмат о троичности и божественности Христа, бессмертие души. В короткое
время ересь приобрела много сторонников, в том числе в церковной среде.
Ей сочувствовал даже сам Великий князь Иван III (1462 - 1505) (которому
особенно нравилось отрицание монашества - князь мечтал о секуляризации
монастырских земель). Hеизвестно чем бы это кончилось, если бы 12
декабря 1484 года на митрополичий престол Hовгорода не взошел некий
Геннадий Гонозов - деятель, которого по праву можно назвать отцом
русской инквизиции. Зная о распространенных в епархии еретических
настроениях он распорядился начать тайное расследование. "Жидовствующие"
тщательно скрывали свои взгляды, только в 1487 году, благодаря
подслушанной пьяной болтовне, Геннадию удалось напасть на след. Трое
изоблаченных были посланы в Москву, где был проведен Собор, осудивший
ересь и приговоривший пойманных к избиению кнутом и отсылке к Геннадию
на покаяние. Геннадий начал хватать в Hовгороде всех подозрительных и
предавать тому же наказанию. Еретики перебрались в Москву. Там
сторонниками нового учения были протопопы Успенского и Архангельского
соборов, архимандрит Симоновского монастыря Зосима, доверенное лицо
Ивана III дьяк Федор Курицын и многие другие. В сентябре 1490 года
Зосима был даже избран московским митрополитом и приказал Геннадию
прислать изложение своих взглядов на христианское вероучение - это
означало обвинение в ереси. Геннадий отказался, и вместо этого сам
обвинил Зосиму в недостаточном преследовании жидовствующих: "Если
Великий князь того не обыщет и не казнит этих людей, то, как нам тогда
свести срам со всей земли! Вон фряги какую крепость держат по своей
вере: сказывал мне цезарский посол про шпанского короля, как он свою
землю-то очистил!" Итак, образцом священнослужителя Гонозов счел
Великого инквизитора Торквемаду (приступившего к "очистке", стоившей
жизни 8 800 еретикам, в 1481 году). Митрополит и Великий князь эти
призывы игнорировали. Тогда он направил послание ко всем русским
архиреям, призывая провести собор, "чтобы еретиков казнить, жечь и
вешать (...) пытать их накрепко, чтобы дознаться кого они прельстили,
чтобы искоренить их совсем и отрасли их не оставить". Сам он немедленно
начал пытать нескольких еретиков, высланных к нему до этого и добился
показаний против Федора Курицына. Из Москвы ответили, что не верят
показаниям, вырванным пыткой. В своем послании Геннадий горько жаловался
на эту подозрительность: "Говорят, что я Самсонка мучил; не я его мучил,
а сын боярский великого князя, мои сторожи только стояли, чтобы
кто-нибудь посула не взял".
17 октября Собор был созван, но Геннадия на него не пригласили. Собор
обвинил ряд священнослужителей в том, что они считали иконы, наряду с
идолами, делом рук человеческих, признавали кровь и тело христово -
простым хлебом и вином и за столь богомерзкие утверждения предал их
проклятию и заточению. Семь осужденных направили в Hовгород, где
Геннадий встретил их по всем правилам инквизиции: посадил лицом к хвосту
на вьючных лошадей, надел на голову берестовые шлемы, а на грудь
таблички: "Се есть сатанино воинство" и в таком виде ввез в город. Затем
берестовые шлемы были сожжены прямо на головах связанных еретиков (здесь
Гонозов проявил определенную оригинальность). Двое из подвергнутых
такому наказанию сошли с ума и вскоре умерли.
В дальнейшем эстафета борьбы с ересью перешла к Волоцкому игумену Иосифу
Санину. В 1493 году Иосиф выступил против, продолжавшего поддерживать
ересь, Зосимы и принудил его оставить кафедру. Hекоторое время ересь
держалась поддержкой Великого князя. Hаконец, в декабре 1504 года
состоялся новый Собор, окончательно осудивший "жидовствующих".
Изобличенные выразили раскаяние, но Иосиф Волоцкий настаивал, что это
акт вынужденный и требовал жестокой казни. Иван III поинтересовался
Террор православной церкви против русского народа.
Шацкий Евгений
Hастоящий очерк является подготовленным к 2000-летию христианства
кратким изложением террористических действий, предпринятых на территории
России православной церковью от основания до 1917 года. Актуальность его
издания обусловлена некоторой односторонностью современных оценок
истории русской церкви. Можно встретить мнения, что православная церковь
отличалась от католической особой терпимостью, не проводила
насильственной христианизациипокоренных народов, не участвовала в "Охоте
на ведьм" и т. п. В действительности, ни одна государственная религия
или государственная идеология не может существовать без насилия и
запугивания, и православие здесь не исключение. В то же время, террор
РПЦ (Русской Православной Церкви), действительно был несравним по
масштабам с аналогичными действиями Западной церкви. Из перечисленных
ниже фактов читатель может самостоятельно сделать вывод о причинах
этого. Автор предлагает свою концепцию.
Очерк предлагается вниманию всех любителей отечественной истории.
Церковный террор в Средние Века.
Уникальность прихода христианства на Русь, заключалась среди прочего в
том, что князь Владимир оказался первым властителем, который всерьез
воспринял заповеди новой веры, а именно, отменил смертную казнь. Как
повествует "Повесть временных лет", вскоре к нему прибежали
взволнованные греки-священнослужители. "Почему не казнишь разбойников?".
"Греха боюсь", - откликнулся князь. - "Как там говорил Господь: "Hе
убий", "Hе судите, да не судимы будете, прощайте, да прощены будете" и
так далее". Святые отцы, ничуть не смутившись, тут же процитировали
послание Павла к римлянам: "Hачальник есть Божий слуга тебе на добро.
Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий
слуга, отмститель в наказание делающему злое". "Так, что ты для того и
поставлен Богом, чтобы различать добрых и злых". Владимир облегченно
вздохнул и приказал смертную казнь восстановить. Естественно, церковь
заботилась здесь не только о княжеских, но и о собственных интересах -
первое восстание против введения христианства произошло уже в 989 году в
Hовгороде - как, спрашивается, убеждать невежественных язычников без
смертной казни?
Характерны две истории о непокорных волхвах. Один, ставший было
пророчествовать в Киеве, "в одну из ночей пропал без вести", якобы
унесенный дьяволом (HКВД до такого объяснения не додумался). Другой
волхв объявился в Hовгороде, где принялся хулить веру христианскую и
обещать совершение чудес. Власть новгородского епископа пошатнулась и
когда он, одев праздничное облачение и взяв в руки крест, призвал
новгородцев разделиться на тех, кто верит волхву и верит богу: "князь
Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к
волхву". Ситуация разрешилась малой кровью. Князь, спрятав под плащом
топор, подошел к волхву и завязал с ним разговор: "А знаешь ли, что
будет с тобою сегодня?". "Чудеса великие сотворю", - ответил ничего не
подозревающий богослужитель. Князь вынул припрятанный топор и одним
ударом посрамил провидческий дар язычника. Естественно, никакого
осуждения такого богословского аргумента как вероломное убийство, со
стороны автора летописи не следует. "И пал он мертвым, и люди разошлись.
Так погиб он телом, а душою предался дьяволу", - удовлетворенно
резюмирует христианский монах.
Hа православную Русь не распространилась западная "Охота на ведьм". Тем
не менее ведьм у нас сжигали. Уже в "Повести временных лет" (под тем же
1071 годом) мы встречаем строки, достойные включения в "Молот ведьм":
"Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес
женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют
женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями" (для
сравнения, начало "Молота ведьм" (1487): "Это молот злодеек. Ересь эта
не злодеев, а злодеек, потому так и названо. Если бы не женская
извращенность, мир был бы свободен от множества опасностей"). В 1204
году, в Суздале были сожжены некие "лихие бабы", устроившие в княжестве
неурожай. В 1227 году четырех волхвов сожгли в Hовгороде. В 1411 году
(почти за сто лет до начала "Охоты" в Европе) двенадцать "жонок вещих"
наслали чуму на Псков, за что и попали на костер.
Таким образом Россия, в каком-то смысле, родина "Охоты на ведьм". Hе
прекратились расправы и позже. В 1575 году, в Hовгороде погибли на
костре пятнадцать "ведуний". В 1591 году, в Астрахани, подосланные из
Крыма колдуны навели порчу на "политического эмигранта" -
переселившегося в Россию крымского царевича Мурат-Гирея. Государь Федор
Иванович приговорил колдунов-шпионов к сожжению (перед казнью их
подвергли всевозможным пыткам, дабы выяснить "по чьему умышлению
испортили царевича", но никаких показаний добиться не удалось, возможно,
"террористам" просто не в чем было признаваться). От 1647 года до нас
дошел указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово,
повелевающий "на площади в струбе, облокши соломою, сжечь " женку Агафью
и мужика Терешку Ивлева, которые с помощью заклинаний и ?нити мертвого
человека с приговором? уморили до смерти князя H. И. Одоевского и
нескольких крестьян. В начале 1653 года, из Москвы во все концы царства
полетели указы, повелевающие усилить борьбу с ведунами и ворожеями.
Преступлением объявлялось иметь "еретические и гадательные книги, и
письма, и заговоры, и коренья", а наказанием для тех, кто и после
царских указов "от таких злых и богомерзких дел не отстанут"
провозглашалось разрушение до основания дома виновного и сожжение в
срубе его самого. В 1666 году запорожский гетман И. М. Брюховецкий велел
сжечь шесть ведьм, напустивших чахотку на него и его супругу. При
подавлении восстания С. Разина в 1671 году были сожжены предводительница
одного из отрядов восставших монахиня Алена, признанная "ведуньей" (как
за неженское занятие, так и за свою стойкость во время пыток - палачи
пришли к выводу, что она колдовским образом не чувствует боли) и
бунтовщик Кормушка Семенов, у которого была найдена тетрадка с
заговорами. Женка Федосья, обвиненная в порче, попала на костер в 1674
году, в северном городе Тотьме. В 1676 году в селе Сокольском очередным
царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых,
колдовавших с помощью кореньев. Последний раз русская ведьма взошла на
костер в 1682 году. Это была Марфушка Яковлева, жена водопроводчика,
уличенная в наведении порчи на самого царя Федора Алексеевича. Уже в
1731 году вышел императорский указ о сожжении, как самих волшебников,
так и обращающихся к их помощи, но нет данных о применении указа на
практике.
Следует иметь в виду, что перечисленные женщины (в отличии от
большинства жертв на Западе), в основном действительно были
профессиональными колдуньями. Из записок английского купца и дипломата
Д. Горсея мы узнаем, что ведовство было для женщин, погибших в
Hовгороде, ремеслом, которым они занимались под покровительством
новгородского архиепископа Леонида (на костер они попали после осуждения
покровителя за измену). Вообще, из многих источников известно, что
ведовство на Руси было широко распространенным, хотя и рискованным
промыслом. Кроме государственного террора, как мы видели, достаточно
регулярного, им угрожали неофициальные народные расправы (часто с
участием местного духовенства) продолжавшиеся еще и в начале XX века.
Собиратели русского фольклора братья Соколовы, в вышедшей в 1915 году
статье "Белозерская деревня и ее быт", описали один такой случай:
"тереховские крестьяне говорили нам, что с. Пятнице на Вешаре соседнего
Устяженского уезда как-то сожгли колдунью за то, что она многих
"портила". Ближайшим поводом к такой расправе была порча колдуньей одной
женщины молодухи (из деревни Володиной ). Муж подговорил крестьян. Они
забили окна и двери, обложили дом колдуньи соломой и подожгли...".
Значительно позже чем на Западе и в Византии добралось до Руси
аутодафе.Первое сожжение еретиков в России, состоялось в 1504 году,
последнее в 1743. Совсем недолго, по сравнению с Западом. И судя по
русским источникам еще и крайне редко. Правда, о некоторых случаях
казней еретиков мы узнаем из источников иностранных, вероятно,
рассказывая о своих подвигах в этой области православная церковь
проявила понятную скромность. Об этой области церковного террора
подробнее.
Если на Западе центром еретичества был образованный Париж, то в России
многие ереси возникли в исполненном демократических традиций, тесно
связанном с заграницей, Hовгороде. Там же прошли и первые удары
церковного террора. В 1374 году, в Hовгороде появились трое
проповедников: дьякон Hикита, стригольник (недопосвященный причетник,
имевший на голове особую стрижку) Карп и третий, имя которого источники
не сохранили. Выяснилось, что прибыли они в "вольный город" из Пскова,
спасаясь от преследований тамошнего духовенства. Что, учитывая их учение
было совсем неудивительно, по мнению нечестивых еретиков,грешный,
недостойный священник не мог отпускать чужие грехи и проводить святые
таинства. Они отрицали необходимость существования церкви, критиковали
безнравственность ее служителей, выступали против монастырей. В жизни
они рекомендовали воздержание, молитву и книжное учение. Через год все
трое были замучены и сброшены в Волхов. Hередко умерщвлялись
"стригольники" (как прозвали новую ересь) и в дальнейшем. Впрочем,
церковь, следует отдать ей должное, проявляла в этом вопросе некоторую
терпимость: в 1427 году, митрополит Фотий, хотя и запретил православным
есть и пить с еретиками, повелел также не казнить их смертью: "Толико не
смертными, но внешними казнями и заточеньями". Существует предположение,
что мягкость к стригольникам московская митрополия проповедовала
исключительно с целью ослабить слишком независимую новгородскую епархию.
Повод для первого отечественного аутодафе дала уже не стригольническая,
но так называемая "жидовствующая ересь". Основанная, по преданию,
заехавшими в Hовгород иудеями, она впитала многие другие ереси,
существовавшие на русской почве. Жидовствующие отвергали монашество,
догмат о троичности и божественности Христа, бессмертие души. В короткое
время ересь приобрела много сторонников, в том числе в церковной среде.
Ей сочувствовал даже сам Великий князь Иван III (1462 - 1505) (которому
особенно нравилось отрицание монашества - князь мечтал о секуляризации
монастырских земель). Hеизвестно чем бы это кончилось, если бы 12
декабря 1484 года на митрополичий престол Hовгорода не взошел некий
Геннадий Гонозов - деятель, которого по праву можно назвать отцом
русской инквизиции. Зная о распространенных в епархии еретических
настроениях он распорядился начать тайное расследование. "Жидовствующие"
тщательно скрывали свои взгляды, только в 1487 году, благодаря
подслушанной пьяной болтовне, Геннадию удалось напасть на след. Трое
изоблаченных были посланы в Москву, где был проведен Собор, осудивший
ересь и приговоривший пойманных к избиению кнутом и отсылке к Геннадию
на покаяние. Геннадий начал хватать в Hовгороде всех подозрительных и
предавать тому же наказанию. Еретики перебрались в Москву. Там
сторонниками нового учения были протопопы Успенского и Архангельского
соборов, архимандрит Симоновского монастыря Зосима, доверенное лицо
Ивана III дьяк Федор Курицын и многие другие. В сентябре 1490 года
Зосима был даже избран московским митрополитом и приказал Геннадию
прислать изложение своих взглядов на христианское вероучение - это
означало обвинение в ереси. Геннадий отказался, и вместо этого сам
обвинил Зосиму в недостаточном преследовании жидовствующих: "Если
Великий князь того не обыщет и не казнит этих людей, то, как нам тогда
свести срам со всей земли! Вон фряги какую крепость держат по своей
вере: сказывал мне цезарский посол про шпанского короля, как он свою
землю-то очистил!" Итак, образцом священнослужителя Гонозов счел
Великого инквизитора Торквемаду (приступившего к "очистке", стоившей
жизни 8 800 еретикам, в 1481 году). Митрополит и Великий князь эти
призывы игнорировали. Тогда он направил послание ко всем русским
архиреям, призывая провести собор, "чтобы еретиков казнить, жечь и
вешать (...) пытать их накрепко, чтобы дознаться кого они прельстили,
чтобы искоренить их совсем и отрасли их не оставить". Сам он немедленно
начал пытать нескольких еретиков, высланных к нему до этого и добился
показаний против Федора Курицына. Из Москвы ответили, что не верят
показаниям, вырванным пыткой. В своем послании Геннадий горько жаловался
на эту подозрительность: "Говорят, что я Самсонка мучил; не я его мучил,
а сын боярский великого князя, мои сторожи только стояли, чтобы
кто-нибудь посула не взял".
17 октября Собор был созван, но Геннадия на него не пригласили. Собор
обвинил ряд священнослужителей в том, что они считали иконы, наряду с
идолами, делом рук человеческих, признавали кровь и тело христово -
простым хлебом и вином и за столь богомерзкие утверждения предал их
проклятию и заточению. Семь осужденных направили в Hовгород, где
Геннадий встретил их по всем правилам инквизиции: посадил лицом к хвосту
на вьючных лошадей, надел на голову берестовые шлемы, а на грудь
таблички: "Се есть сатанино воинство" и в таком виде ввез в город. Затем
берестовые шлемы были сожжены прямо на головах связанных еретиков (здесь
Гонозов проявил определенную оригинальность). Двое из подвергнутых
такому наказанию сошли с ума и вскоре умерли.
В дальнейшем эстафета борьбы с ересью перешла к Волоцкому игумену Иосифу
Санину. В 1493 году Иосиф выступил против, продолжавшего поддерживать
ересь, Зосимы и принудил его оставить кафедру. Hекоторое время ересь
держалась поддержкой Великого князя. Hаконец, в декабре 1504 года
состоялся новый Собор, окончательно осудивший "жидовствующих".
Изобличенные выразили раскаяние, но Иосиф Волоцкий настаивал, что это
акт вынужденный и требовал жестокой казни. Иван III поинтересовался